- У меня умерла мама, дочь больная, подайте.
И стала неуклюже оборачиваться.
Краем глаза я увидел, что подали ей 2 таджика.
Какой-то грязный и оборваннвый дед, которому и самому не мешало бы помочь.
Бабушка с старой хозяйственной сумкой, из прошлого.
Пожилая женщина.
И девочка...
Хотя вагон был почти полный. Сидели и стояли молодые, здоровые и приличные?...
Красиво и дорого одетые... кто-то читал книгу, не поднимая глаз,
кто-то демонстративо отвернулся,
кто-то делал вид, что спит.
Видно чужое горе близко только тем, кто его хлебнул по полной.
Или хлебает сейчас...
Нет. Я не лучше. Я тоже отвернулся...
А потом смотрел в след сгорбленной спине.
И понимал, что я такой же. Я не лучше...
Я разучился смотреть в небо. Для меня облака - это белое и вата...
А они живые, объемные, теплые, пушистые, меховые...
Я смотрю под ноги, но вижу только плевки и лужи. И старательно обхожу их.
И не вижу осенние листья под ногами.
Я забыл как пахнет вишня... Нет не ягода, а дерево.
Какое оно на вкус... я не знаю
Почему-то мы считаем, если мы этого не видим, или не чувствуем, то этого нет.
Я видел, как умирают живые люди, чистые и открытые.
Я видел как город их убивает.
Нет.
Ничего страшного не произошло.
Видно просто порвался мой презерватив, скорее всего в театре за вешалку зацепился...
И я вдохнул пьянящий, осенний воздух.
Сейчас приду домой, выпью свое лекарство... стакан виски... пока не заразился...
Достану новый... в упаковке, с пупырышками.
Чтобы наверняка,
чтобы не порвался...
З.Ы. Каждый увид в этих строчках что-то свое...
Journal information